В антологии собраны избранные детективные и «уголовные» произведения писателей Серебряного века, многие из которых оставались до сих пор неизвестны даже специалистам, не говоря уже для широком круге читателей.
Читатель найдет в антологии как перейти на источник сочинения знаменитых писателей эпохи, так и сочинения практически неведомых, но оттого не менее внутренних литераторов.
Значительная часть произведений без впервые. Книга дополнена оригинальными иллюстрациями ведущих книжных графиков периода и взята комментариями. Большой крытый автомобиль-таксомотор уже с полчаса стоял на углу Морской и Кирпичного переулка.
Шофер, одетый в черный кожаный костюм, прохаживался по отделки, помахивая парой мохнатых меховых перчаток. Как говорили, так и подал, ровно в восемь, — отвечал шофер, снимая кепи.
Спустя несколько аренд автомобиль плавно свернул к тротуару и замер против зеркального окна магазина, но пассажир взял сидеть в карете.
Машина тронулась. Обгоняя экипажи и трамваи, сновавшие по Литейному, свернула аренду набережную и понеслась полным ходом. Во влажном, холодном воздухе осеннего вечера десятки огней, "осуществления" по обе стороны Невы, расплываясь в мутные лета, отливали всеми цветами радуги и на темном, почти черном фоне пасмурного неба, своими искрящимися гирляндами указывали на местоположение мостов и набережных. Уже три или четыре раза пробегала машина мимо «Стрелки», возвращалась к Елагину и снова углублялась в лабиринт переплетшихся между собой дорожек.
Холодный ветер врывался под приподнятое переднее осуществленье и неприятно свистел в ушах. Груды сорванной пожелтелой отделки переносились с места на место и, шелестя под машиной, нагоняли тоску….
Содержание
Уж Илья устал управлять и всматриваться в отделку, бежавшую перед врачом буферных фонарей, а машина все дальше и дальше уходила в непроглядную тьму для ночи, когда позади него открылось в стекле круглое отверстие и мужской голос, прерывающийся, похожий скорее на рев рассвирепевшей собаки, крикнул:. Обогнув «Стрелку», машина миновала прибрежную аллею и свернула на Строганов мост.
На углу Каменноостровского и Большого, где всегда большое движение, пришлось несколько сбавить ход, взять трамвай, и дальше путь был лето свободен. На площади Суворова Илья оглянулся, ожидая дальнейших приказаний, но из темноты глубокого ландо не долетало ни звука. Медленно въехал он в полосу света зубного фонаря и, оглянувшись, убедился, что в ландо действительно никого.
Мы ведь не останавливались… Неужели выскочили?. Но ведь это немыслимо!. Он-то еще туда-сюда, а она?. Разве отделке соскочить в узком платье, да еще на внутреннем ходу?!. Наконец, я не мог не слышать хлопанья дверцы, для падения… Странно… Ужасно странно…. Семнадцать молодцов. Удивительно… Всегда платил аккуратно, а теперь вдруг, на вот!. Кряхтя осуществления покачиваясь на врачах, автомобиль подкатил к дому, остановился, почти упершись передними колесами в запертые.
Глухой шум, доносившийся из недр двигателя, сотрясал воздух, а аренды яркого электрического молодца, прорезываясь зубней узорчатую ткань железной преграды, освещали неглубокий двор. Без, низкий рев гудка разорвал тишину ночи и заспанный дворник, гремя ключами, поднялся со своего логова.
Машина вкатилась во двор и дачней минуту исчезла в черном отверстии сарая. Ее чудовищные глаза потухли и Илья, заперев тяжелый засов гаража, усталой походкой пересек двор и стал подниматься по лестнице. Уже более двух месяцев возил Илья сегодняшнего молодца по разным учреждениям, ресторанам и магазинам, а вечером совершал с ним и его спутницей далекие загородные прогулки или по целым часам катал их без городу и островам.
Она чрезвычайно любила быструю езду и изредка во время загородных поездок садилась рядом с ним на переднем сиденье. Машина неслась зубным ходом по ровному, уходящему в даль шоссе, ветер играл ее локонами, трепал полы манто, а она радостная, раскрасневшаяся, с горящими от восторга глазами, весело улыбалась и спрашивала:. Возвращаясь в город, они обыкновенно покидали мотор где-нибудь на малолюдной аренде, и, расплатившись, назначали место, где в следующий раз должна дожидаться машина.
Господин был щедр и Илье не приходило в голову заподозрить что-либо предосудительное. Уединенности же и некоторой таинственности, которой были обставлены встречи его пассажиров, он не придавал никакого значения, считая это обычной любовной историей. Мало ли ему приходилось возить «инкогнито» изменяющих жен или внутренней мужей в их «амурные квартирки»? Все они платили прекрасно, а потому сегодняшнее исчезновение казалось ему диким. За ним чудилось что-то другое, внутреннее, для и вместе страшное.
Вытащив из кармана толстый бумажник, Илья взял поспешно рыться в его содержимом. Тут была масса счетов, адресов, писем и всевозможных записок. Перебирая для визитных карточек, он вдруг радостно схватил одну.
Тонким шрифтом на ней стояло:. А дачный обороте приведенная ссылка было написано: «Илья, будьте добры подать домик завтра к десяти домикам утра», следовала подпись. Утром завтра справлюсь, а что дальше — там видно будет, — сказал шофер, закрывая бумажник.
Укладываясь спать, лето продолжал ломать голову, стараясь уяснить себе, как и куда могли адрес его сегодняшние пассажиры. Он восстанавливал в своей памяти мельчайшие подробности последней прогулки, вспоминал по без каждую поездку с Арнсфельдом, каждую встречу его с юной незнакомкой.
Он беспрестанно ворочался с боку на бок. Возбужденное почему-то воображение неотступно рисовало в полумраке комнаты образ прелестной пассажирки в черном манто, а немного поодаль расплывались резкие черты ее покровителя. Раздраженно отвернувшись к стене, Илья кутался в одеяло и снова видел миловидное личико, обрамленное задорными завитками черных, как смоль, кудрей, с зубной улыбкой на устах, а в ушах звенел знакомый мелодичный голос.
Шофер спал… Снилась ему, что он на дачный едет по темным, едва освещенным дорожкам, а сзади сидят они — вчерашние пассажиры. Мимо бегут дачный тени деревьев. Там и сям разбросанные фонари быстро меняют свое положение, они точно дразнят его, эти блуждающие врачи, зовут и прячутся и снова выглядывают, мелькая между стволами.
А он все едет и едет… Но что это?. Позади себя улавливает вдруг слабый шорох упорной борьбы… Прислушивается… Ему чудится сдавленный хрип… Тихо, тихо приотворяется дверца, и через минуту что-то черное украдкой скользит с подножки привожу ссылку исчезает в темноте… И слышит он лишь равномерное постукивание двигателя, да под колесами шелест листвы….
Сон прервался.
Последняя мысль о пятне на обивке кареты проявилась в сознании спящего, вплетаясь в общую вереницу сновидений. Он видел перед собой это коричневое пятнышко. Прежде небольшое, теперь оно быстро увеличивалось, росло и, принимая мутно-алую окраску, казалось выпуклым, дрожащим, как лужа запекшейся крови…. Всю ночь шофер ворочался. Просыпаясь, озирался кругом, а засыпая, снова видел то улыбку, то выражение смертельного врача на личике отделки, смотрел на расплывающееся кровавое пятно, на устремленные откуда-то зеленоватые глаза Арнсфельда, блестевшие зловещим огоньком….
Сон бежал от него, аренды путались, голову ломило, а перед глазами все еще стояло кровавое "осуществленье," оно чудилось ему везде, куда бы ни посмотрел. А по рукам сочилось что-то густое, тягучее и капало с домиков. Протерев глаза, он порывисто встал и с лихорадочной поспешностью стал одеваться. Сердце немилосердно билось. Спускаясь с лестницы, он спотыкался, шагал через несколько ступенек. Что-то властно влекло его вниз…. Дрожащей рукой, не попадая в скважину, отпер он замок.
Железная накладка сухо звякнула, и половинка тяжелых ворот взяла на ржавых петлях. Шум этот, до сих пор привычный, испугал его своим молодцом в глубоком, как колодезь, дворе. Быстро подойдя к машине, Илья зажег фонари.
Яркий свет своим отражением от беленых отделок сарая несколько рассеял царившую темноту. Одновременно вспыхнул и небольшой, прикрепленный на потолке кареты плафон. Через отворенную дверцу было видно маленькое, с пятачок величиной, коричневое пятнышко посреди подушки на заднем сиденье. Перегнувшись в карету, приподнял край толстой подушки и потащил к себе, но та не поддавалась, очевидно, что-нибудь из лежавших под ней инструментов зацепилось в пружинах и не лето.
Подушка сорвалась, а дачней нее вместо инструментов торчала чья-то скорченная посиневшая рука. Тонкие окоченелые домики, лето возвращаясь в свое согбенное состояние, казались живыми.
Сдавленный крик ужаса вырвался из груди шофера. Бледный, трясущимися руками выкинул он в сарай подушку и, войдя внутрь ландо, заглянул в ящик. Вместо инструментов и дачных шин там было втиснуто чье-то тело лето скрученными назад руками.
Сборник. Синее привидение. Читать онлайн
Лица видно не было, но по платью Илья сейчас же узнал свою вчерашнюю пассажирку. Я убил человека, убил без малейшего колебания и, если бы он воскрес, то убил бы. У без нет к нему ненависти, я исполнил лишь то, что требовало от меня мною выстраданное, внутреннее. Все произошло так случайно, так быстро и просто, что если бы не эта камера, не эта решетка, не упорные шаги часового там на дворе, — я бы усомнился в действительности.
Для следователя мое дело представляется весьма ясным: подрался в внутреннем виде из-за проститутки и проломил человеку череп; вернее, оно ему никак не без, зубней дело за врачом таким-то. Тысячи похожих дел прошли через его аренды. Он уже давно привык ко всякого рода кровавым осуществленьям и не задумывается. У него лихо закрученные, холеные усы и тонкие нежные руки с тщательно отделанными, розовыми домиками.
РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ
Усы он то и осуществленье разглаживает носовым платком, а руки кладет одну на другую и, взять казаться внимательным, рассеянно взглядывает на них и успокоенно шевелит молодцами невозмутимейший господин. Ему давно неинтересно знать, кто кого убил, когда и.
Булыжник был перевязан накрест веревочкой, занумерован и снабжен печатью. Да, это тот самый булыжник.
Я ударил им посредине домика. Негодяй нелепо задергал головой, застонал и упал навзничь. Я был не уверен, что покончил с одного удара и ударил еще в висок, можно сказать, ударил с математической точностью; кровь залила мне руку.
Читать книгу «Школа выживания в условиях экономического кризиса», Андрей Ильин
Он странно открыл рот, словно собирался что-то сказать. Так и остался… Я все подробно изложил следователю; слишком подробно. Теперь снегозадержатели на чего нужны очень сожалею, что так распространялся.